Мальчики с бантиками - Страница 38

Радуга утром — дело плохое,
Радуга вечером — дело иное.
Если солнце село в воду,
Жди хорошую погоду.
Если солнце село в тучку,
Берегись — получишь взбучку.
Вечером небо коль полно огня,
Утром же зорю туман застилает, —
Верные признаки ясного дня,
Старый моряк парусов прибавляет.

Савка, записывая стихи, наслаждался, и урок окончился незаметно.

— Поздравляю вас, — сказал Зайцев на прощание, — в Савватьево прибыл преподаватель электронавигационных инструментов. Толковый специалист флота, мичман Сайгин, прошу любить и жаловать.

~ Уррр-а! — обрадовались юнги, вскакивая из-за столов.

— Чему вы радуетесь? — удивился Зайцев. — Мичман Сайгин сейчас задаст вам перцу…

— Мы радуемся другому, — признались юнги…

* * *

Звонок — и с чемоданчиком в руке мичман явился в класс рулевых. Обыкновенный мичман, каких много на флоте. Только маленького роста. Да на левом рукаве кителя два золотых шеврона, означающих десять лет службы сверх срока. Что было неприятным в Сайгине, так это сладенькая улыбочка. Впрочем, юнги уже понимали, что внешность человека бывает обманчивой. Вон Аграмов — уж каким страшилой показался на первых порах, а теперь они в нем души не чают.

Сайгин действовал молча. Покопался в своем чемодане, и в руках его вдруг оказался волчок. Самая обычная детская игрушка-волчок. Не спеша мичман поместил чемодан под стол и — улыбка! улыбка! улыбка! — раскрутил волчок на плоскости стола. Юнги смотрели, как вращается игрушка, и ничего не понимали. Ведь Сайгин им еще и слова не сказал. Похоже было, что мичман просто решил поиграть немного…

Наконец мичман произнес:

— Оп! — и линейкой подсек волчок снизу.

Теперь волчок вертелся на самом конце линейки, и Сайгин обошел с ним весь класс, продолжая улыбаться. Раздалось:

— Оп! — и с линейки волчок перепрыгнул на подоконник.

Вращение его угасло, а мичман перестал улыбаться.

— Всем вам знакома эта игрушка, — заговорил он, — Между тем великий Леонард Эйлер уже относился к волчку с большим почтением. Он подозревал, что в волчке скрыта загадка, но… какая? Если бы волчок был только игрушкой, то его свойства не стали бы изучать такие корифеи науки, как Софья Ковалевская, академик князь Голицын, кораблестроитель Крылов и отец русского воздухоплавания Жуковский. Советую вам забыть об игрушке… Сейчас перед вами откроется окно в новый мир.

Сайгин подтянул рукава, словно фокусник на эстраде, и снова сунулся носом в свой волшебный чемоданчик. Он извлек оттуда блещущее никелем сооружение. В системе кардановых колец покоился волчок — только массивный, на шарикоподшипниках.

— Карданов подвес вам уже знаком. Именно благодаря ему ось волчка вращается в любом направлении, а сам волчок как бы подвешен в свободном пространстве. Поэтому он и перестал быть игрушкой, а превратился в особый прибор, название которому — гироскоп… Вот вы — все равно, кто из вас — подойдите

Артюхов шагнул к гироскопу. Мичман велел ему:

— Надавите на любой конец оси слева направо.

Федя тихонько толкнул гироскоп по горизонтали.

— Теперь ткните его снизу вверх… смелее!

Артюхов выполнил приказание.

— Вы убедились, что гироскоп охотно вам подчиняется.

— Да, — кивнул Федя. — Отлично убедился.

— Тогда садитесь на место.

Сайгин достал из кармана длинный тонкий шнурок.

— Сейчас мы заставим этот гироскоп работать.

Он продел шнурок в отверстие на оси гироскопа и во всю длину намотал его на ось. Потом взялся за кончик шнурка, притих, напрягаясь перед рывком, и сильно дернул шнурок на себя. Гироскоп стремительно вошел во вращение, класс наполнился ровным ноющим звуком. Сайгин спрятал шнурок в карман.

— Гироскоп работает, — сказал он, опять сладко улыбаясь. — Обратите внимание, сейчас его ось глядит вон в тот угол класса. Представьте себе, что он вращается час, два, три, четыре часа… Куда, по вашему мнению, будет направлена ось гироскопа, скажем, часов эдак через пять-шесть?

Никто не знал. Послышались предположения:

— Туда же… в угол.

— Неправда! — вдруг крикнул Сайгин. — Через пять-шесть часов постоянного вращения гироскоп направит свою ось вот в это окно.

Единый вздох удивления юнг.

— А все просто, — ошарашил их мичман. — Вы совсем забыли о Земле! Гироскоп сохранит свое положение в пространстве неизменным. Но Земля-то ведь за это время совершит четверть оборота. За двадцать четыре часа работы гироскоп обведет своей осью всю комнату и через сутки уставится опять в этот угол… Вы меня поняли?

Вращалась планета, и как бы независимо от нее крутился гироскоп. Сайгин рукою остановил его движение. Ротор сразу ожил. Чередуясь в блеске никеля, замелькали его кардановы кольца, обнимающие гироскоп, уже отдыхающий от быстрого бега.

— Откройте тетради. Запишите крупными буквами. Слово в слово, как я вам скажу. Диктую: ОСЬ СВОБОДНО ПОДВЕШЕННОГО ГИРОСКОПА СОХРАНИЯЕТ В МИРОВОМ ПРОСТРАНСТВЕ НЕИЗМЕННОЕ НАПРАВЛЕНИЕ… Вот это и есть первое, самое значимое правило гироскопа! — Шнурком он раскрутил гироскоп еще сильнее.

— Меня, — сказал мичман, — не удивляет, когда ребята катаются на велосипедах, сняв руки с руля. По сути дела, колеса велосипеда есть такой же гироскоп. Снаряду, летящему во врага, нарезы в стволе орудия придают вращательное движение — вот вам еще один гироскоп! Торпеда знаменитой лунинской подлодки, поразившая гитлеровский флагман «Тирпитц», управлялась в своем стремлении под водой прибором Обри — вот еще один гироскоп! Перед войной в нашей стране проводились опыты по созданию однорельсового пути и одноколесного вагона — в основу положен принцип гироскопа! Океанские лайнеры не боятся шторма — любую их качку успокаивают гигантские роторы гироскопов… По сути дела, — заключил Сайгин, — мы с вами живем в окружении гироскопов, сами того не подозревая. Мало того, наша планета Земля, населенная мыслящими существами, тоже является гироскопом, заключенным в мировом пространстве гироскопических галактик… Разве это не прекрасно?